анекдоты (френдлента и шире)

Принимал он как-то дома экзамен у студента. Оставив его в кабинете готовиться, пошел на кухню поставить чайник, потом задумался о чем-то, оделся, запер квартиру и уехал на дачу. О студенте вспомнил через день, глядя, как кипит чайник

В 1996г в Страсбурге своими глазами видел ксерокс письма Президенту Университета Париж-7, (Université Denis Diderort) начинавшееся словами "Дорогой мсье Д. Дидро!"...подпись - мэр Нейи, Николя Саркози

В Ленинграде долгое время работала в Библиотеке им. Салтыкова-Щедрина сотрудница, старушка по фамилии Люксембург. Полагали, что она еврейка. Однажды в отделе кадров поинтересовались — есть ли у нее родственники за границей. Оказалось, что есть. Кто? Она сказала: английская королева, королева Голландии... Дело в том, что я герцогиня Люксембургская... Поинтересовались, как она попала в библиотеку. Выяснилось, что имеется записка Ленина, рекомендовавшего ее на эту работу...

Сказывают, что однажды перед Рождеством на кафедре русской литературы Тартуского университета Игорь Аполлониевич Чернов читал доклад о феноменологии. Выступление затянулось, и Лотман заметил: «Все это крайне увлекательно, И. А., но не пора ли коллегам по домам? Самое время отведать рождественского гуссерля!»

(no subject)

саша чанцев - последний, наверное, кого поразило слово "похуй" в коммерсе. отвечая ему, написал

нет, это многих шокировало и шум тогда поднялся довольно широко. но шум этот был глух и невнятен, главным образом потому, что ни один из шумящих не мог внятно сформулировать, что именно его так фраппирует.

работа, что так внезапно сказалась на коммерсанте, делается давно. она есть приближение русского письменного к русскому устному. уже в конце семидесятых начали появляться работы (в конце 80-х была книга, которой и автор, и название постыдно выпали из головы), трактовавшие всё увеличивающееся расхождение меж ними не только лексическое (хорошо же слово "непечатное"), но и грамматическое, и синтаксическое.

с этим, кстати, в некоторой степени связано болезненное состояние литературы в ранних 90-х. ещё бы: представьте, что вся литература постколониальной франции писалась бы на итальянском. или даже не так: американскую великую депрессию описывали бы сплошь только на чопорном британском английском.

сегодня пресса разным темпом движется к языку кухни. другое дело, что и на кухне читатель коммерсанта говорит языком иным, чем нежели читатель комсомолки. выкристаллизовать эту разницу - задача ближнего времени.

если говорить о конкретном "похуе", то он кажется мне в большой мере faux pas, хотя движение понятное: отражать реальность в формах самой реальности.